Чувашское народное поверье особое значение приписывает нечетным числам. При жертвоприношениях число молящихся обязательно должно быть нечетным. Как правило, их трое или пятеро. Определенные жертвы, такие, как ночная жертва, жертва гуся, каша хĕрт-сурт"а — совершаются не каждый год, а только через каждые три или пять лет. Среди наговоров часто встречается определенный вид лечения — вычитание, характерным свойством которого являются нечетные числа (11, 9, 7, 5, 3, 1), то есть уменьшающийся ряд чисел, оканчивающийся на нечетные числа. Сакральные числа — за исключением 12 и 40 — в основном состоят из нечетных чисел.
    
    Сакральное значение приписывают в основном следующим числам:
    
    Три (виççĕ). При жертвоприношениях, лечениях и прочих обрядах часто встречается число три. В большинстве случаев молятся втроем (но иногда и впятером), в конце молитвы кланяются троекратно, а знахарь трижды обводит служащий в качестве лекарства стакан воды, на который наговаривает каким-нибудь куском железа. Покойника три раза раскачивают над могильной ямой, перед тем как опустить туда, и после того как закопали, три раза, прощаясь, обходят могилу. Через три дня после смерти справляют поминки. В жертвенных молитвах молятся Богу о трех видах скота (виçĕ тĕслĕ выльăх-чĕрлĕхшĕн — за лошадь, за рогатый скот и за овец). В народных сказках часто встречается образ трехглавого змея.
    Народные песни тоже часто упоминают число три:
    

Виç хут вăрăм сăркан пырĕ ука,
виç çул çакса укисем пĕтменччĕ.
Эпирех те кунтан кайсассăн,
виçĕ çулччен асăртан кайминччĕ.

Тройная длинная подвеска на парчовой основе,
Три года носить бы, да не износить парчу.
Когда же мы уедем отсюда
Три года бы не уйти нам из вашей памяти.

    Или:
    

Çулĕ тусем çинче виç хурăн,
тăррине кассан тĕпĕ ӳсĕ...

На высоких горах три березы,
Если вырубят верхи, отрастут комли...

    Семь (çиччĕ). В жертвенных молитвах Богу молятся о семи видах зерновых (çичĕ тĕслĕ тырă-пулă):
    

Çич çырманăн пуçĕнче
çырли нуммай, çĕр сахал.
Тарăн варăн пуçĕнче
Çырли сахал, çĕр нуммай.
Атте-анне килĕнче
ырлах нуммай, кун сахал,
çичĕ ютăн килĕнче
ырлăх сахал, кун нуммай.

На верховьях семи долин
Ягод много, земли мало,
На верховьях глубокого оврага
Ягод мало, земли много;
В доме моих родителей
Благ так много, да дней мало,
В доме чужанина за семи коленами
Благ так мало, да дней много.

    Невеста зовет своего жениха «семижды чужанином» (çичĕ ют). По чувашскому обычаю, кровные родственники до седьмого колена не имеют права вступить в брак. Тех, кто находится в более отдаленном родстве или же является совершенно чужим, того они называют «семижды чужанином».
    
    Девять (тăххăр). В ходе лечения знахарь иногда обводит голову больного девятью кусочками хлеба и считает от одного до девяти при лечении болезни. Среди южных чувашей раньше был известен союз девяти деревень (тăхăр ял), в рамках которого девять деревень ежегодно вместе отправляли большую полевую жертву. Герои народных сказок воюют с девятиглавыми змеями.
    
    Одиннадцать (вун пĕр). Оно имеет значение в качестве нечетного числа. Вычитание болезней знахарь иногда проводит от одного до одиннадцати и при некоторых болезнях обводит голову больного человека или животного одиннадцатью кусочками хлеба.
    
    Двенадцать (вун иккĕ). В окрестностях языческого Улхаша знают двенадцать киреметей и в случае некоторых жертвоприношений приносят им в жертву двенадцать лепешек. Число двенадцать встречается и в народных песнях:
    

Хура вăрман витĕр тухнă чух
Вуник мулкач мана тĕл пулчĕ.
Вуник мулкач иртсе кайиччен
Выртасчĕ иккен çулçăсем айĕнче.

Когда я проезжал через темный лес
Попались мне навстречу двенадцать зайцев.
Пока эти двенадцать зайцев не пробежали
Лежать бы мне спрятавшись под листьями.

    Это потому, что увидеть зайца в пути считалось за несчастье.
    

Шыв тĕпĕнче вуник мерчен,
пухаясчĕ — шыв аслă...

Под водой лежат двенадцать жемчужин,
Собрать бы их, да вода велика...

    Сорок (хĕрĕх). Поминальный праздник — юпа (йопа) северные чуваши справляют на сороковой день после смерти. Знахарь иногда использует сорок кусочков хлеба при обведении головы больного.
    Часто встречается это число и в произведениях народного творчества, в загадках и народных песнях, главным образом там, где хотят передать какое-нибудь большое количество:
    Пĕр вакка хĕрĕх çĕрçи тăкăнать (хурана салма яни). — В одну прорубь сорок воробьев падает ([когда] в котел кладут клецки).
    Хĕрĕх чăршăн тăрри пĕр (авăн йывăççи). — У сорока елей одна верхушка (овинный шиш).
    

Чăн тӳпери çич çăлтăр,
Çиччĕшĕ те çут çăлтăр.
Таяпара хĕрĕх хĕр,
хĕрĕхĕш те сарă хĕр.

На истинном небе семь звезд,
Все семь яркие звезды;
В Таяпе сорок девушек,
Все сорок девушек — красавицы.

    Сорок один (хĕрĕх пĕр). Против мора опахивают село сохой и в эту соху запрягают сорок одну девушку (см. Хĕр аки). В случае некоторых тяжелых болезней знахарь обводит голову больного сорока одним кусочком хлеба.
    
    Семьдесят (çитмĕл). Редко используемое сакральное число. Иногда встречается в том же смысле, как и сорок для передачи какого-нибудь большого количества. Например, в такой загадке:
    Тĕпĕ çитмĕл, тăрри пĕрре (= авăн йывăççи). — Корней семьдесят, верхушка одна (= овинный шиш).
    
    Семьдесят семь {çитмĕл те çиччĕ). В древней чувашской религиозной традиции самое часто встречающееся сакральное число. В отношении колдуна народ считает, что в его распоряженни имеется семьдесят семь видов порчи. Знахарь в случае самых тяжелых болезней пользуется семидесятые семью кусками хлеба. В древнем миропонимании чувашей называется семьдесят семь народов, семьдесят семь языков и семьдесят семь религий.
    Число семьдесят семь чаще всего фигурирует в наговорах знахарей и колдунов;
    

На острове семидесяти семи морей
Долгая ель,
На вершине долгой ели
Восседает дятел-долбунец,..
(Сглаз, 6.)
В самом центре семидесяти и семи степей
Есть столб золотой.
На вершине золотого столба птица орел,
Когда он встанет вверх тормашками и свистнет
Пусть лишь тогда упадет сглаз...
(Сглаз, 7.)